Фламинго

 

Жил человек. Весёлый был, добрый. И даже звали его Степан Ованесович.

А над дверью у него висела верёвочка. Те, кто приходил к нему первый раз, за неё дёргали. Но дверь не открывалась. А потом спрашивали у хозяина: "Зачем у вас эта верёвочка?" А он говорил: "А просто так". И тот, кто второй раз приходил, уже ничего не дёргал, а просто в звонок звонил.

И цветы у него на окнах были. В горшках, разноцветные, много. И ещё холодильник на кухне стоял. Белый-белый.

Но вот почему-то Степан Ованесович вдруг сел и чай стал пить. Пьёт и смотрит в окно. А за окном - дом, пятиэтажка. А на крыше дома две птицы танцуют.

- Фламинго, - думает Степан Ованесович. - Розовые.

Очень они душевно танцевали. Ему их даже жалко стало - на улице ведь мороз, снег, а тут - поди-ка - фламинго.

- Непорядок, - решил Степан Ованесович. - Что ж хозяин за такой красотой-то не смотрит?

И пошёл выяснять, кто же является, так сказать, владельцем этой красоты.

А на улице шарики летают, самолёты и просто отдельные личности - праздник, наверно.

А на скамейке дед Ахрип сидит. Или Архип, точно не помню. И вздыхает он:

- Вот ведь оно как... Жизня-то пошла!

Подошёл к нему Степан Ованесович, спросил:

- А вы не знаете, Ахрип Баадурович, чьи это птички?

- Голуби-то?

- Нет, какие голуби... Вот те, розовые, что на крыше танцуют.

- Кхме, - сказал дед Ахрип. - Оно, конечно, любая тварь ничья, кроме как божья, но только сдаётся мне, Степан Ованесович, что птички вам мерещатся. Иллюзия какая-нибудь, а то и вовсе мираж.

- Как же? - удивляется Степан Ованесович. - Разве же вы не видите - две красивейших штучки с четырьмя в общей сложности ножками, розовенькие такие.

- Нет, - отвечает дед Ахрип, а сам тем временем валенок вяжет. - Ничего я там не вижу. Токмо снег.

- Да что ж это? - не понимает Степан Ованесович и уж по сторонам поддержки ищет.

И видит - сидит на антенне телевизионной Руфина Айвазовна и жарит арбуз.

- Руфина Айвазовна! - крикнул Степан Ованесович. - Вы там совсем поблизости. Не видите ли вы около себя какой живой материи?

Руфина Айвазовна в бинокль туда-сюда зыркнула и отрапортовала:

- Никак нет, гражданин подследственный. В радиусе двух гектолитров никаких биологических объектов, окромя человеческой цивилизации, не наблюдается.

Степан Ованесович уж и себе не верит. За руку ущипнул, глаза протёр - все равно танцуют проклятые птицы. И ведь здорово танцуют! Никакой Эйнштейн так бы не станцевал.

- Да я же их вижу! - крикнул он. - Граждане! Ну разве ж их нету? Вон, вон они - в натуральности!

Вышли из-за угла граждане. Посовещались.

- Незаметно что-то, - говорят. - Видимо, нет там никого. А вы бы, товарищ тоже гражданин, пошли бы вздремнуть годик-другой.

- Эх вы, - сказал Степан Ованесович, - такие розовенькие...

И спать пошёл.

А утром его человек разбудил с книжечкой.

- Вы, - говорит, - видели двух розовых птичек?

- Видел, - говорит Степан Ованесович. - И сейчас вижу – вон они, на пятиэтажке.

- Танцуют, стало быть?

- Танцуют.

- А я почему не вижу?

Степан Ованесович плечами пожал: не знаю, мол. Феномен тут какой-то.

А человек-то с книжечкой лыбится и вопрос коварный задаёт:

- А что это у вас там за верёвочка на двери?

- А просто так.

- А-а, понятно, - говорит человек с книжечкой и в книжечку "птичку" ставит.

Короче, увезли Степана Ованесовича на всестороннее психическое обследование. И новых жильцов в его квартиру вселили.

А самочка фламинго сказала своему кавалеру:

- Большое мерси за приятное времяпрепровождение, только у меня что-то в груди шкворчит, и вообще, я сегодня не в форме. Не проводите ли вы меня к месту моего проживания? И фламинго-самец обнял её крылышками и по лестнице вниз повёл, во двор. Зашли они в гардероб, он ей пальто помог надеть и фуражку. А потом они на автобус пошли.

А дед Ахрип съел стакан семечек и тоже домой пошёл. В недовязанном валенке.

Вот ведь оно как бывает-то. Жизня-то пошла, э-эх! А фламингочку молоденькую, между прочим, в больницу положили с воспалением лёгких. Так что, граждане, со здоровьем не шутят. И пёрышки чистить надо очень даже регулярно. И на морозе от танцев босиком воздерживаться.